— Понимаешь ли, Инур, завоевывать можно по-разному. Можно срубить дерево, а можно просто выкорчевать его, и оно само упадет. Раз отец не признал меня и лишил трона, то я, в свою очередь, лишу его денег, — я изумленно посмотрел на Уджа. Он что… только что признался и, таким образом, подтвердил мою теорию, ответ на которую так давно искал?!.. Мужчина при виде моего изумления сделался еще довольнее. — И тогда посмотрим, кто победит: якобы священная избранность его и этой жалкой семейки или мое влияние и богатство.

В тот момент и свершилось то, чего так давно ожидал: Уджа, сам того понимая или нет, раскрылся мне. Не полностью, но даже той части, что увидел, оказалось достаточно, чтобы понять, как я ошибался. Очень сильно ошибался. Уджа известно одно чувство, и это — жажда мести. Сильная, всепоглощающая, превращающая его в умелого кукловода, талантливого стратега и мастера притворства. Уродливое и ужасное чувство. Этот человек действительно не остановится ни перед чем. Этот меч разрубит любого, кто окажется на его пути.

Помедлив, я нехотя произнес то, чего Уджа так долго от меня ждал:

— Хорошо… какова будет плата за мои услуги?

— Унир и… — он озвучил такую денежную сумму, которая позволит мне безбедно жить в течение многих лет. Предложение звучало соблазнительно… даже слишком, а когда такое случается, то знай — жди беды. Не может быть все так просто с таким вознаграждением.

— Какой срок?

— Даю тебе четыре дня. Весьма щедро — мог бы дать и три.

— Какие условия?

— Никакого лишнего привлечения внимания. Никаких убийств. Никаких краж. Если тебя разоблачат, то ты сам по себе — я сделаю вид, что не имею к этому никакого отношения.

Условия прозвучали весьма стандартно — Уджа даже не было нужды озвучивать их.

— Мог бы и не говорить об убийствах. Я не убиваю. Это не в моем стиле, — хотелось еще добавить «В отличие от тебя», но промолчал. Не время было разбрасываться колкостями. Уджа довольно улыбнулся и протянул мне руку.

— По рукам? — решил заключить сделку на западный манер.

Помедлив, я пожал ее.

— По рукам.

Уджа, не отпуская ее, подался ко мне и прошептал на ухо.

— Если провалишь задание, я распоряжусь, чтобы ты никогда больше не увидел Унира… и еще прикажу, чтобы тебе отрубили эту самую руку.

Я поморщился и отстранился, вырвав ладонь из его хватки и тряхнув ею так, словно стряхивал с нее что-то грязное и липкое.

— Что произошло при осаде крепости Джун? — не дав Уджа расслабиться, задал ему в лоб вопрос. Мужчина задумчиво нахмурился, улыбка на его лице сделалась деревянной. — Я желаю, чтобы это тоже вошло в качестве платы.

— Сделка заключена. Я не намерен менять ее условия, — жестко ответил хозяин борделя.

— Я желаю знать!

— Спроси у Йой, — вдруг неожиданно отшутился он. Однако не слишком-то весело. — Может, она тебе расскажет.

Йой?.. та самая девчонка из свиты Уджа? Ей-то откуда знать? Однако раскрыл только рот, чтобы спросить, как заметил приближавшихся Унира и Рюу — время для разговоров вышло. Пришлось вздохнуть и мрачно согласиться с условиями.

Когда вновь увидел сводного родича… ох, какие смешанные чувства меня захлестнули: хотелось накричать на него, отвесить пощечину, орать дурниной, мол, «Ты почему не обратился ко мне за помощью?! Почему довел все до такого состояния?! Почему не сообщил мне об этом хотя бы сейчас, при встрече?!» Однако не мог проронить ни слова. Руки дрожали — я понимал, что задание Уджа не могло быть простым. Соперник просто-напросто не мог нанять меня на работенку, которая не сулила бы… полного поражения. Он загнал меня в ловушку и одел на шею цепь.

* * *

Унир.

Рюу отложил наш с ним разговор до вечера, сказав, что не хочет оставлять надолго Инура наедине с Уджа.

— От него можно ожидать чего угодно, — мрачно заметил мужчина.

— Ты знаком с господином? — поинтересовался я, заинтригованный мыслью, что Рюу может что-то знать об Уджа.

Друг Инура повел плечами.

— Немного. Скользкий тип. Ищет любую возможность упрочить свое влияние и богатство. Ты с ним аккуратнее. По сути многие хозяева борделей подмяты под него и ходят к нему на поклон, словно к главному. Хотя главным он и является. Единственная конкуренция — Линж. Знаешь ведь такого?

Я кивнул.

— Да, его бордель был самым крупным и богатым, пока не появился Уджа.

Рюу усмехнулся.

— И Уджа очень мозолит ему глаза. Не удивлюсь, если в конце концов их противостояние перейдет к кровавую бойню. Поэтому держи ухо востро, хорошо? И не встревай во все эти разборки — себе дороже.

— Хорошо, — соврал я и подкрепил свою ложь благодарной улыбкой. Начав расследование пожара, уже влез во все эти темные делишки. Отступать было поздно, да и не хотел.

Рюу удовлетворил мой ответ: он кивнул и улыбнулся слабо. Затем, помедлив, глянул на меня с задумчивым прищуром.

— Что-то тебе сандалии великоваты.

— Ах, это… — смутился я. — Они господина Уджа. На моих ремешок порвался, и он одолжил на время, — Рюу задумчиво выпятил нижнюю губу и помрачнел. — Что?..

Мужчина усмехнулся и покачал головой.

— Да нет, ничего… просто редкое зрелище — когда Уджа с кем-то чем-то делится.

* * *

Вернувшись в чайный домик, мы не застали там старушку, но Инур и хозяин борделя сидели за столиком. У сводного родича был такой бледный и мрачный вид, словно случилось что-то серьезное, однако стоило нам только подойти к этим двоим, как Уджа поднялся и сказал мне, что мы уходим. А я ведь даже особо и не поговорил с Инуром!.. вот только, что было делать?.. Перечить господину смысла не имело по крайней мере по той причине, что сегодня нужно было упросить его отпустить меня на встречу с Рюу. Не скрыв раздосадованного вздоха, я попрощался со сводным родичем и его другом. Рюу с улыбкой сказал мне «До встречи», а Инур просто молча посмотрел на меня. По выражению лица сложно было понять, что испытывал в тот момент родич: злился на меня и обижался? Был чем-то напуган?.. задумчив? Почему он не сказал мне ни слова? Хотелось обратиться к нему и разговорить, но подошедший Уджа положил ладонь мне на плечо и несильно надавил на него, тем самым давая понять, что пора уходить. Помрачнев, я еще раз попрощался с Инуром и Рюу и пошел прочь из чайного домика.

— Почему вы сделали это? — когда мы отошли на достаточно большое расстояние, спросил господина.

— Это? — он